Стародум. Ты знаешь, что я одной тобой
привязан к жизни. Ты должна делать утешение моей старости, а мои попечении твое счастье. Пошед в отставку, положил я основание твоему воспитанию, но не мог иначе основать твоего состояния, как разлучась с твоей матерью и с тобою.
Неточные совпадения
Имея от природы романтическое воображение, я всех сильнее прежде сего был
привязан к человеку, коего
жизнь была загадкою и который казался мне героем таинственной какой-то повести.
Владимир Дубровский несколько раз сряду перечитал сии довольно бестолковые строки с необыкновенным волнением. Он лишился матери с малолетства и, почти не зная отца своего, был привезен в Петербург на восьмом году своего возраста; со всем тем он романически был
к нему
привязан и тем более любил семейственную
жизнь, чем менее успел насладиться ее тихими радостями.
Я был очень
к нему
привязан, и отношения сохранились на всю
жизнь.
Он был человек страстей, в нем была сильная стихия земли, инстинктами своими он был
привязан к той самой земной
жизни, от неправды которой он так страдал.
Ходишь по земле туда-сюда, видишь города, деревни, знакомишься со множеством странных, беспечных, насмешливых людей, смотришь, нюхаешь, слышишь, спишь на росистой траве, мерзнешь на морозе, ни
к чему не
привязан, никого не боишься, обожаешь свободную
жизнь всеми частицами души…
По чести вам сказать, ее я не терплю.
Ни в чем и никому я не был в
жизнь обязан,
И если я кому платил добром,
То всё не потому, чтоб был
к нему
привязан;
А — просто — видел пользу в том.
Этот очаровательно красивый мальчик был страшно
привязан к своей благочестивой матери и вследствие этой страстности сам пристрастился
к ее образу
жизни и занятиям.
Городов я не любил. Жадный шум их и эта бесшабашная торговля всем — несносны были мне; обалдевшие от суеты люди города — чужды. Кабаков — избыток, церкви — лишние, построены горы домов, а жить тесно; людей много и все — не для себя: каждый
привязан к делу и всю
жизнь бегает по одной линии, как пёс на цепи.
По чести вам сказать, ее я не терплю.
Ни в чем и никому я не был в
жизнь обязан,
И если я кому платил добром,
То всё не потому, что был
к нему
привязан,
А просто видел пользу в том.
Человек, одержимый страхом смерти, целиком находится по сю сторону
жизни, в этом мире, и не способен уже испытывать трансцендентного ужаса перед тайной смерти, он слишком поглощен своим организмом, слишком
привязан к земной
жизни и дрожит за нее.
Жизнь Кости, от полученного наследства, ничуть не изменилась, если не считать, что по праздникам он, в сопровождении слуги, был посылаем на поклон
к «власть имущей особы», которая дарила его изредка мелкими суммами «на гостинцы». Купленные на эти деньги гостинцы, он по-братски делил с Машей,
к которой был
привязан чисто братской привязанностью, и без которой не мог съесть кусочка.